Видеть человека, а не слепого

Просыпаюсь от звука будильника для для утренней молитвы. Иду в зал, где молюсь. Я общаюсь со своим Господом и читаю немного из Его писания.

Ложусь доспать, чтобы набраться сил для рабочего дня.

Второй подъём. Впереди лёгкий завтрак, который готовит супруга. Вместе мы с 2008 года. Обычно мы завтракаем всей семьёй: я, жена и наши пятеро дочек. За едой мы разговариваем, обсуждаем планы на день, вчерашние события, погоду. Сегодня на завтрак чай с печеньем, по-спартански.

Просматриваю задачи на день в заметках в телефоне и в Гугл документах. Просматриваю – это фигуральное выражение, мне помогает программа озвучивания текста на телефоне.

Выскакиваю на улицу. Мы живём в частном доме в сельском поселении Али-Юрт. Наше село расположено в 8 км от Назрани и недалеко от границы с Северной Осетией. В нашем доме четыре комнаты, мы с женой и детьми живём тут уже два года. Отношения с соседями у нас отличные.

Иду до автомобильной трассы. От моего дома до неё около километра. Я иду с помощью трости по протоптанной дороге. Путь занимает у меня 10-15 минут. У меня нет особых эмоций по поводу движения вдоль дороги, которой я не вижу, я чувствую только ожидание. Подходящая мне маршрутка до автовокзала Назрани ходит один раз в час, поэтому нередко я добираюсь автостопом.

Проблемы со зрением у меня были ещё с детства. Помню, что всегда сидел за первой партой, и тогда это было по сути единственным отличием моей жизни от обычного детства. Бегал, как все мальчишки, с утра до позднего вечера, катался на велосипеде, купался в речке. После школы поступил на заочное отделение в Ингушский государственный университет, а днём работал охранником.

Сегодня мне повезло, прямо на выходе с улицы остановился знакомый на машине и предложил подвезти. Дорога наша пролегает через несколько населенных пунктов, так что у нас есть время, чтобы пообщаться. Говорим о социальной обстановке в регионе, о взаимоотношениях людей, как это часто бывает у собеседников в пути – о состоянии дорог. Обычно с водителями я разговариваю, но это зависит больше от них, от их желания и настроения побеседовать.

Приезжаем в мой офис. Он находится ближе к северу Назрани на улице Ахриева, 45. Я работаю руководителем благотворительного фонда «Ихсан», по-русски это «Искренность». Ихсан в исламе — это богоугодное дело, совершенное поклонение, искреннее служение, когда мусульманин поклоняется Аллаху так, как будто он видит Его. Я чувствую, что я обязан помогать другим нуждающимся, потому что у меня есть такая возможность. Самое главное, что помогает нам в жизни устоять против разного рода проблем — это истинная вера во Всевышнего. Всё, что с нами происходит, происходит по воле Всевышнего, и оно для нас является благом. Вот это понимание даёт мне силы оставаться в строю, никогда не сдаваться, идти вперёд, не прогибаться ни перед чем.

История фонда «Ихсан» началась в 2011 году с трагедии многодетной семьи, у которой в пожаре погибло трое детей и сгорел дом. В семье остались ещё дети, и им некуда было идти. Я начал сбор помощи вместе с другими людьми, в этом деле я познакомился с Хамзатом Оскановым – и вместе мы решили открыть фонд, который будет в Ингушетии помогать попавшим в беду людям.

Начинается мой рабочий день. Я всегда начинаю его с обработки заявок от людей, которые обращаются в наш фонд за помощью. Сегодня это пять новых обращений от нуждающихся. Это люди, в семье которых есть люди с инвалидностью, которым нужна реабилитация или лечение. Семьи, у которых нет жилья. Бывет, что обращаются и слепые люди, их заявки я рассматриваю так же, как и остальные, без приоритета из-за незрячести. Узнают про нас через соцсети и от знакомых.

Я потерял зрение 10 лет назад, в 27 лет. В 2014 году у меня началось отслоение сетчатки. С помощью благотворителей мне сделали две операции, но они не спасли зрение. Тот период я вспоминаю так: у меня не было времени горевать и жалеть себя. Я смиренно принял то, что со мной случилось по воле Аллаха, и продолжил жить свою жизнь, как раньше. Разумеется, были проблемы, и прежде всего с адаптацией к новым условиям жизни. У нас в республике нет совершенно адаптивной среды для инвалидов, тем более, для слабовидящих и незрячих. Есть в Сбербанке адаптированная дорожка, на этом всё. Не хватает адаптированных пешеходных тротуаров с указателями, звукового сопровождения в общественных местах. Мечтаю о специализированной спортивной школе для людей с инвалидностями.

После изучения заявок обзваниваю обратившихся людей. Приглашаю их в офис с документами, которые подтверждают их нуждаемость в помощи. Мы в фонде ведём комплексную проверку всех данных, чтобы убедиться, что человеку правда нужна поддержка, что он не может получить её бесплатно по системе ОМС.

Принимаю первую посетительницу. Это мама четверых детей. Двое из них нуждаются в лечении. Беру у женщины документы, сканирую, откладывают в папку. Дальше будем проверять их с помощью медиков. Так мы поступаем в каждом случае, если речь идёт о лечении или реабилитации.

Связываюсь с медиком и скидываю документы. Они проходят проверку, поэтому ставим семью на очередь к сбору.

Время обеда. В нашем фонде оно фиксированное с 13 до 14 часов. Идём с коллегами в столовую рядом с офисом, беру лагман и чай. Моя компания сегодня – это оператор Хасан Мержоев и режиссёр-переводчик Илез Матиев. У нас дружеские отношения, мы можем угостить друг друга, отмечаем вместе некоторые мусульманские праздники.

Молитва в мечети около офиса. Рядом со мной около 100 человек. Для меня молитва в мечети отличается от индивидуальной дома тем, что здесь я молюсь группой со своими братьями по вере, и это укрепляет наше единство.

Возвращаюсь в офис. Во второй части дня сегодня буду заниматься творческими делами в нашем благотворительном проекте «Безликие». Мы работаем над мультиком «Дору и Каратай» для будущих поколений ингушского народа, чтобы внести вклад в сохранение родного языка.

Для нас это работа на общественных началах, мы занимаемся ею, потому что считаем это важным. Мы озвучиваем мультфильмы на ингушском языке для наших детей.

Уже перевели сорок серий мультфильма «Нусса и Рара», озвучили первую часть мультфильма «Кунг-фу Панда» и показали его в назранском кинотеатре «Матрица». Всего мы перевели на ингушский уже 100 мультиков.

У нас в офисе есть домашняя студия звукозаписи. Сегодня буду озвучивать коня. Это моя вторая роль озвучки, моим голосом уже говорит старик в мультфильме «Отважный джигит».

Поскольку сам я не читаю, Илез читает мне текст в микрофон, а я его озвучиваю. В это время я нахожусь в студии, а он за компьютером в офисе. В озвучке для меня сложнее всего выдавать эмоции. Не знаю, почему так. Справляться с этим помогает пересмотр мультиков в оригинале, это позволяет мне воспроизвести интонации актёров из первоначальной версии.

Записали 6 минут мультика. Теперь готовим конкурс с вопросами для детей, посвящённый ингушскому языку. Наш Хасан, виртуоз съемки, записывает ролик для соцсетей: в нём я и наш звукорежиссёр Тимур изображаем детей. За работой над конкурсом проходит ещё пара часов.

Выходим в мечеть рядом с офисом для намаза. Он занимает 15-20 минут, это его обычная длительность.

Мы на работе. Заканчиваем работу над конкурсом, планируем завтрашние задачи.

Вместе с Хасаном, Илезом и Тимуром выходим из офиса. У нас дружеские отношения, после рабочего дня для нас привычное дело пройтись вместе. Чаще всего мы говорим о работе, проделанной и предстоящей. Нередко коллеги помогают мне добраться до автобуса, как и сегодня. От офиса до автостанции пару километров, я обычно преодолеваю их пешком.

Я в маршрутке. К моменту, когда я прихожу, она уже стоит на станции. Пока жду отправления, просматриваю сообщения на телефоне, отвечаю на них. Нередко встречаю знакомых. Обычно разговариваем о родственниках, близких, о том, что произошло с момента последней встречи, кто чем занимался. Сегодня знакомых не встречаю и в дороге провожу время наедине с собой.

С помощью трости добираюсь от трассы до дома. На пороге меня встречает младшая дочь Дина, ей 2,5 года. Она видит меня в окно и выбегает. Она забирает у меня трость и сумку, кладёт вещи на тумбочку в прихожей. Начинается домашний вечер с семьёй, и это уже другая история.